Фейковые артефакты и презервативы перед столовой: Чернобыль глазами автора «‎Постньюс»

Это первый вопрос, который волнует мечтающих побывать в зоне отчуждения. Конечно, пробовать лизнуть реактор не стоит (да и никто не позволит). Но к забору, который отделяет его территорию от окружающего мира, подойти можно. А вообще в большинстве туристических мест зоны отчуждения радиационный фон составляет до 0,3 мкЗв/ч (до 30 мкР/ч). Безопасным считается уровень радиации до 0,5 мкЗв/ч (до 50 мкР/ч), а условно нормальным — до 0,2 мкЗв/ч (20 мкР/ч). Думайте.

Однако, чтобы дополнительно обезопасить себя, в зоне отчуждения важно соблюдать нехитрые правила (о них первым делом рассказывают гиды):

• не пить (и желательно не есть) на улице;
• не трогать металл;
• не ставить и не класть технику на землю (а тем более на металлические поверхности);
• не собирать цветы и грибы.

Когда говорят про аварию 1986 года, обычно первым делом вспоминают Припять, а не Чернобыль. Немудрено — расстояние от нее до ЧАЭС составляет 3 км, а от Чернобыля — 10 км. Но оба города находятся в зоне отчуждения.

Припять — относительно молодой населенный пункт, возведенный в 1970 году для семей инженеров ЧАЭС. В 1979-м он получил статус города, это был девятый атомоград в СССР. О Чернобыле же есть упоминания аж от XII века.

В Припяти сейчас и правда никто не живет. Город полностью заброшен. Чернобыль же производит впечатление обычного небольшого города, только без детей на улицах и с трубами над землей (все трубопроводы проложены открытым способом, потому что земля загрязнена радионуклидами). Там насчитывается немногим более 1 тыс. жителей (и то не все постоянные). Среди них есть самоселы, но в основном это обслуживающие ЧАЭС сотрудники — сейчас станция, конечно, не действует, но кто-то ведь должен обеспечивать безопасность там? Они работают вахтовым методом: на 15 дней останавливаются в местном общежитии, следующие 15 проводят в своих городах за пределами зоны отчуждения.

Сейчас никак, если вы из России. До СВО туда можно было попасть легально — с туристической группой (в основном всех возили на автобусе из Киева). На КПП перед зоной отчуждения нужны были лишь паспорт и билет, которым снабжали представители турфирмы. Билет сканировали, паспорт просто брали посмотреть, а затем выдавали индивидуальный дозиметр-накопитель, похожий на свисток физрука. По полезности, кстати, эта штука не превосходила такой свисток.

Зона отчуждения разделена на 30-километровую («тридцатка», 30 км вокруг ЧАЭС) и 10-километровую («десятка»). Соответственно, есть два КПП: «Дитятки» на въезде в «тридцатку» и «Лелев» на въезде в «десятку». На каждом КПП нужно пройти через рамку. Если при выезде оказывается, что ты «грязный», — моешь руки и обувь, и так до победного. А если «грязная» техника, с ней приходится попрощаться. Однако многие преспокойно проходят рамки без камер и телефонов, оставляя их в автобусе.

Первая точка остановки — Чернобыль-2, где всего одна улица — Курчатова. Раньше он включал в себя несколько засекреченных объектов и жилой сектор для военных. А на картах на его месте значился детский лагерь. Сейчас на этой территории никто не живет постоянно, а на въезде всех радушно встречает голова Ленина.

В Чернобыле-2 расположена загоризонтная радиолокационная станция «Дуга». Предполагалось, что она должна засекать ракетные пуски, но для точечных эта конструкция была бессильна. Огромная антенна, должно быть, не оставляла сомнений, что где-то рядом детский лагерь. Ну и что, что эту махину видно за километры, во всех лагерях такие есть!

Вторая остановка — непосредственно у атомной электростанции. На подъезде к ней в окне автобуса пролетают заманчивые виды труб — все это снимать не рекомендуется, но если осторожно, то, по словам гида, можно. У четвертого энергоблока, над которым сейчас водружен приметный саркофаг, стоит памятник ликвидаторам. Эти объекты фотографировать можно. Не возбраняется и последовать примеру местных наглых собак и подходить прямо к забору, отделяющему энергоблок от внешнего мира. Сам саркофаг не просто выглядит огромным, но и на деле таков: его масса — порядка 36,2 тыс. т (а рассчитан он на целых 100 лет).

После любования саркофагом хорошо бы и поесть, считают организаторы экскурсий, и они как никогда правы. На входе в столовую ЧАЭС туристов вновь встречают рамки: встаешь ножками, прикладываешь ручки, загорается сперва «контроль», а затем — «чисто». А если не «чисто» — моешь руки или обувь до тех пор, пока рамка не пустит тебя без возмущений. Антураж в столовой типичный советский, меню — в таком же духе. На входе (и по совместительству выходе) есть киоск, где можно купить сувениры. Над некоторыми довелось похихикать — к примеру, над презервативами.

Последняя (и самая долгая) остановка — в Припяти. Заросшие дорожки и пустые окна-глазницы домов выглядят и впрямь крипово. Заброшенные магазин и ресторан, правда, больше не про жуткое запустение или элегантную разруху, а про какой-то помойный шик. А вот остановившиеся часы смотрятся эффектно (остается лишь надеяться, что это не фейковый артефакт).

Больше всего туристы оживляются в парке аттракционов. Ржавые и разрушающиеся карусели, одиноко скучающие машинки на автодроме, сильно заросшие ветками качели и большое колесо обозрения посреди этого великолепия — чем не веселый карнавал для любителей заброшек. Колесо, кстати, запускалось только в тестовом режиме в 1986 году и еще на несколько минут в 2017-м — туристами.

Осмотр некогда жилых домов — самая интересная и «свободная» часть программы. Есть многоэтажки, куда заходить строго запрещено (не из-за радиации, а из-за угрозы обрушения), но туристов к ним и не подводят. В менее опасные заходить тоже не рекомендуется, но в виде исключения гид позволяет погулять по относительно крепким панелькам. Заходишь в один подъезд, добираешься до крыши, смотришь с нее на другие заброшки, лес и ЧАЭС вдалеке, выходишь через другой подъезд.

Мячик в траве, противогаз у подъезда, детские ботиночки в развалинах многоэтажек — с ними получаются берущие за душу снимки, однако эти вещи явно там не с конца восьмидесятых. Особенно забавно выглядят современные тележки в опустевших магазинах. При этом в заброшенных зданиях можно найти осколки посуды или остатки шерстяных клубков — они как раз могли действительно принадлежать жителям Припяти, второпях покинувшим свои квартиры.

Неправда. Из окна автобуса показывают чиллящих на природе лошадей Пржевальского, но у них, к разочарованию туристов, всего по одной голове. Грибы-мутанты тоже не попадаются на пути, а вот что действительно поражает — так это заросли шиповника повсюду (особенно в Припяти). Утверждается, что так мутировали розы, и остается лишь с горечью представлять, какой бы это был город-сад, если бы не события 1986-го.

Например, истории про якобы сохранившийся «Рыжий лес», который приобрел такой оттенок из-за воздействия радиации. На самом деле пострадавшие деревья срубили и захоронили десятки лет назад, а те, что растут в зоне отчуждения сейчас, были высажены многим позже 1986 года. Несколько лет назад в тех краях был пожар, и СМИ пестрили заголовками с упоминанием «Рыжего леса», однако горели уже не те самые сосны.

А еще поклонники того самого сериала от HBO наверняка помнят «мост смерти», куда местные жители якобы выходили посмотреть на горящий реактор — и поплатились за это здоровьем и жизнью. Мост, откуда видно окрестности ЧАЭС, действительно существует (это надземный переход над железной дорогой, который соединяет территорию Чернобыльской АЭС со станцией «Янов»), но в роковую ночь люди там не стояли. Да и, по словам ликвидаторов последствий аварии, яркого зарева, за которым долго можно смотреть издалека, не было.